Максим Исаков – о работе с «Альпиной нон-фикшн» и переписке со звездами мировой науки.
На рубеже 2019–2020 годов вышло в свет русское издание книги американского биолога Эдварда Уилсона «Эусоциальность. Люди, муравьи, голые землекопы и другие общественные животные». Это далеко не первый плод сотрудничества издательства «Альпина нон-фикшн» и переводчика из Твери Максима Исакова. Мы встретились с Максимом в кафе недалеко от технологического центра Accenture, где он работает преподавателем английского.
.
Игра случая. Математика и мифология совпадений
– Максим, какая книга стала вашим первым переводом?
– Это произошло, как говорится, out of the blue, совершенно неожиданно, когда известное московское издательство по какой-то причине отказало английской принцессе в переводе ее книги «Коронованы на чужбине: портреты восьми королевских невест». Тогда за проект взялся тверской издатель Алексей Ушаков, а поработать над переводом пригласил меня. До этого я переводил статьи, маркетинговые материалы, ресторанные меню (кстати, очень люблю этот жанр), и новый опыт был мне очень интересен. Мы сильно нервничали, но результат всем понравился. Книга была представлена в том числе на Русском бале в Лондоне.
– Как вы начали сотрудничать с «Альпиной»?
– Здесь помог фейсбук – я увидел пост о поиске переводчиков, сделал тестовое задание и получил предложение перевести книгу математика Джозефа Мазура «Игра случая».
Прочел, мне все понравилось (в студенчестве я интересовался теорией вероятностей), и я согласился. Но не обратил внимания на то, что стихотворные эпиграфы к каждой главе написаны самим автором – видимо, по неопытности я тогда подумал, что это какие-то известные стихи. Меня выручила книга Корнея Чуковского «Высокое искусство» о переводе художественной литературы, в частности поэзии. У Чуковского прекрасное чувство юмора, это прямо must-read для всех, не только для переводчиков.
.
Прочитать тонну, чтобы перевести предложение
– Насколько глубоко переводчик должен разбираться в теме книги?
– Нельзя перевести то, чего ты не понимаешь. Прежде чем взяться за перевод «Игры случая», я взял учебник по мат. статистике и теории вероятностей, порешал задачки. Мне было приятно, что Виктор Иванов, мой преподаватель по математике, хорошо отозвался о переводе, хотя и обратил внимание на опечатку.
– Много ли вам приходится читать?
– Необязательно быть экспертом, но нужны эрудиция и широкий круг общения. Конечно, желательно прочитать всего автора, которого ты переводишь, но это возможно не всегда.
Например, я переводил книгу об искусственном интеллекте «Что мы думаем о машинах, которые думают» – это сборник статей разных авторов, от специалистов по психолингвистике до нью-йоркских галеристов. Более 200 человек, статьи очень маленькие. Короткий текст всегда отсылает к чему-то большему, и здесь мне здорово помог Ted Talks.
.
Что хотел сказать автор
– Часто ли вы связываетесь с авторами?
– По возможности – всегда. Во-первых, я хочу понять, что это за человек, стараюсь не отрывать человека от текста. Во-вторых, по ходу работы могут возникать вопросы – конечно, многое можно разгуглить, но существенно сэкономишь время, если автор подскажет, что конкретно почитать.
– Приведите пример, как происходит общение с автором?
– Например, Дэниел Эверетт в книге «Как начинался язык» критикует популярную теорию Хомского и приводит подтверждения другой теории о том, что язык – это изобретение даже не Homo Sapiens, а Homo Erectus.
Он подробно останавливается на отдельных моментах человеческой анатомии, обращается к данным антропологии, археологии, культурологии. Мне пришлось углубиться в детали, в частности чтобы понимать механизм звукоизвлечения. В процессе перевода возникли подозрения, что в тексте оригинала есть критически важные опечатки. Например, в одном предложении вместо слова «гортань» написано «трахея». Я сообщил об этом автору, он со мной согласился и поблагодарил – сказал, что, если будет переиздание на английском, эти ошибки исправят. Более того, он сказал, что бывал в России, любит нашу страну и даже согласился написать предисловие для российского издания.
– Ваш новый перевод – это «Эусоциальность». Вы списывались с Эдвардом Уилсоном?
– Да, это рок-звезда мировой науки, однако он ответил на письмо буквально через день-два.
В одном месте он пишет про ос и употребляет слово colonial, хотя по смыслу подходит clonal – речь идет о генетической идентичности рабочих особей в колонии. Эдвард Уилсон признал, что это опечатка, поблагодарил за внимательность. Кстати, в оригинале другое название «Genesis. The deep origin of societies», отсылающее к Книге Бытия. Эдвард Уилсон проходится по религиозной концепции зарождения и развития жизни.
– Эусоциальность – это научный термин?
– Да, книга рассказывает о формировании сообществ в животном мире, где особи отказываются от размножения во имя выживания сообщества. Это и называется эусоциальностью. Уилсон приводит примеры из жизни муравьев, ос, а также проводит параллели с человеческим обществом, где есть, например, монахи.
– Консультируетесь ли вы с экспертами и российскими популяризаторами?
– Да, с тем же Эвереттом мне очень помог Станислав Дробышевский. Несмотря на занятость, он тут же откликнулся и посоветовал, что почитать. Александр Соколов помог мне разгадать, что значит backed knife. Оказывается, это нож с обушком – особое каменное орудие, с помощью которого наши предки быстро и ловко разделывали добычу.
.
Не translation, а transcreation
– Что вы делаете, когда зарубежные авторы упоминают непонятные культурные реалии?
– Наверное, проще всего было бы написать, как в оригинале, и дать сноску с объяснением культурного контекста. Однако это сейчас немодно, и переводчики ищут аналогии, получается не translation, а transcreation.
Например, в книге «Что мы думаем о машинах, которые думают» была такая фраза: «A preoccupation with the risks of superintelligent machines is the smart person’s Kool Aid». Kool Aid – это растворимый напиток, его аналоги – Yuppi или Invite, популярные в 1990-х, однако не все поняли бы эту метафору: что-то дешевое, не очень полезное, но пользующееся популярностью.
Я залип с этим словом на восемь часов.
В конце концов решил сделать отсылку к известной вермишельке: «Страх перед искусственным интеллектом – это «Доширак» современного интеллектуала». Я опробовал метафору на широком круге знакомых, и они ее считали как надо. Однако редактор решил не использовать название бренда (хотя в оригинале тоже был бренд) и заменил его словом «фастфуд».
– Как отличается зарубежный научпоп от российского?
– В целом англоязычная научная литература менее формальная: читателю не дают лекцию, а беседуют с ним и могут позволить себе шутки. Эта традиция более расслабленной подачи материала, видимо, перешла и в российский научпоп, и можно сказать, что они сейчас сближаются. Каждый популяризатор – будь то в Америке или в России – примерно представляет свою аудиторию и по-своему находит с ней общий язык.
Текст: Дмитрий Кочетков