«Что росло – вырастет вдвое быстрее, что медленно загибалось – рухнет»
Политолог Екатерина Шульман приняла участие в видеоконференции, организованной лекторием «Живое слово», и ответила на вопросы слушателей. «Умный город» публикует некоторые тезисы по итогам дискуссии «Социально-экономические последствия всемирного карантина». Екатерина Михайловна, как всегда, была афористична.
.
Спасать людей или спасать экономику?
Основной тренд, на почве которого развивается борьба с пандемией, – это повышение ценности человеческой жизни. У Стивена Пинкера есть книга The Better Angels of Our Nature. Why violence has declined («Почему насилие снизилось», русский перевод должен выйти в этом году, Екатерина Шульман – научный редактор издания). Человеческая жизнь настолько дорога, что правительства не готовы отказаться от политики снижения количества потенциальных жертв, даже если это вредит экономике.
Кроме того, есть мнение, что непринятие никаких мер на самом деле окажется более губительным для экономики, чем карантин (такой бесчеловечный параметр, как снижение экономической ценности человека с возрастом, принимается во внимание). Современная экономика – это экономика услуг, и для нее нужны люди. Важно не производство, а потребление. Так что стратегически сбережение населения является более выгодным для будущего роста, чем это представляется на короткой дистанции.
.
Safety или security?
Другое следствие того же большого тренда – примат безопасности над всеми остальными соображениями. Следует, однако, различать понятия safety и security. Safety – это «безопасность для человека», создание условий, в которых каждый человек чувствует себя в безопасности. Security – это безопасность как контроль. Совершенно разные смыслы (вряд ли кто ассоциирует органы безопасности с самым безопасным местом, где тебе ничего не угрожает), однако между этими понятиями, конечно, есть корреляция. Мы видим, как и демократичные страны готовы пожертвовать свободами человека ради его же безопасности.
.
Технологиям дан карт-бланш
Все повторяют «Мир не будет прежним», но ничего принципиально нового пандемия не создала, она лишь ускорила процессы, которые уже шли. В последние годы развивались технологии сбора и анализа больших данных, онлайн-сервисы, доставка, онлайн-образование и слежка – и сейчас они получили могучий импульс роста. Каждой эпохе свойственны свои инструменты. Если бы трендом была религиозность, человечество ответило бы на этот вызов повышением религиозности.
Восстановительный рост будет быстрым. Однако нужно понимать, что это касается здоровых экономик. В кризис растущее – растет, загибающееся – погибает. Здоровые экономики «в дожде страстей они свежеют, и обновляются, и зреют — и жизнь могущая дает и пышный цвет и сладкий плод», как в «Евгении Онегине». Читаем далее: «Но в возраст поздний и бесплодный, на повороте наших лет, печален страсти темный след»… – не будем показывать пальцем, про кого это. Есть грубая русская поговорка: «Пока толстый сохнет, худой сдохнет»
.
Кризис – черный лебедь или закономерность?
Для такой большой системы, как государство, никакое однократное событие не может быть значимым. Нефть подешевела, но почему это для вас так плохо? Почему вы такого большого ума, что поставили страну в зависимость от внешнего фактора, на который вы не можете влиять? Потому что вам 20 лет жилось хорошо, и незачем было что-то менять. Сама беда случайна, но ее влияние закономерно.
То, что пошел дождь, это случайность. Но то, что вы не починили крышу, потому что до этого 20 лет не было дождя, – это ваша ответственность.
Тем не менее мы пока держимся. У нас еще не разбежались управленцы, вооруженные банды еще не грабят магазины, еще не растрачен фонд национального состояния и резервный фонд, созданные Алексеем Кудриным, поэтому некая управляемость нашей машине пока свойственна. Если пандемия не будет очень долгой, то система это переживет. Она инерционная, не способная к самореформированию, но устойчивость у нее есть.
.
Ветераны карантина могут потребовать больших прав
Ощущение разделенного опыта создает платформу для объединения. Пандемия – это Вторая мировая для миллениалов: трупов мало, а впечатлений масса. Возможно, мы будем рассказывать своим внукам: «Я в карантине сидел, гречкой запасался и туалетной бумагой обматывался, а что ты знаешь о жизни, сопляк?» Совместное переживание беды может стать и почвой для политических претензий к власти: «Вы не справились, мы выживали самостоятельно, теперь дайте нам порулить».
.
Демократизация неизбежна
Современное общество требует демократизации. Нельзя управлять урбанизированным социумом с развитой экономикой услуг как полуаграрной, полупромышленной страной. Да, политическая система будет сопротивляться, но вынуждена будет подстроиться.
У Дэниэла Трейсмана есть работа «Демократизация по ошибке»: анализ демократических переходов в полусотне режимов за последние 150 лет показывает, что в большинстве случаев демократизация становится не результатом сознательной реформы или перестройки (хотя советская перестройка не предполагала никакой смены режима), а случилась в результате неудачной войны, проигранного референдума или другого рандомного политического решения, после которого события пошли не туда, куда задумывалось.
В этом свете российская конституционная реформа выглядит как неуместная активность: полезли что-то отвинчивать, когда все и так еле держится. Как у Некрасова, эта «цепь великая» может распасться, и неизвестно, по кому она сильнее ударит: по барину или по мужику.
.
Роль муниципального самоуправления возрастет
Губернаторам сейчас не позавидуешь: федеральный центр перекладывает на них ответственность без наделения полномочиями. Кто-то будет копировать Собянина, кто-то будет выставлять кордоны, кто-то от страха уйдет в запой, кого-то по результатам сделанного снимут, как главу Коми.
С другой стороны, вероятно, усилится тенденция 2019 года, когда на фоне снижения доверия ко всем политическим институтам отношение к региональной власти стало лучше. Здесь много составляющих: от недовольства несправедливым распределением денег в пользу центра и страха перед московским мусором – до таких хороших вещей, как рост местного туризма, региональный патриотизм, благоустройство провинциальных городов… Москва перестала быть светом в окошке, единственным местом, где можно увидеть кафе и богатый магазин.
Эта интересная тенденция будет укрепляться под ласковым солнцем кризиса.
Характерный признак растущего тренда: на него работает всё – и хорошее, и дурное, и война, и мать родна.
Муниципальное самоуправление в свое время подкосили тем, что отменили прямые выборы мэров. Возможно, под влиянием местного патриотизма люди будут требовать возвращения прямых выборов: граждане хотят влиять на то, что происходит на их территории.
Текст: Дмитрий Кочетков
P.S. Присоединяйтесь к онлайн-встречам с известными учеными и задавайте им вопросы лично. Так, 9 апреля в лектории «Живое слово» выступает экономист Андрей Мовчан с темой «Государство против пандемии. Борьба и меры поддержки в России и мире». Расписание и регистрация на сайте https://www.lectory69.ru.