Дмитрий Фомин – генеральный директор сети клиник доказательной медицины с фокусом на женском здоровье. Рядом с Дмитрием вы станете технооптимистом и начнете разбираться в главных медицинских трендах, многие из которых, кстати, «Клиники Фомина» и задают. Во всяком случае, именно так произошло со мной, когда я приехала в новый «Госпиталь на Мичуринском», чтобы поговорить с Дмитрием Фоминым о будущем медицины.
Текст: Любовь Кукушкина
Здесь стильный дизайн в серых тонах, на стенах хэштэги #счастьеесть, а в кабинете генерального директора во всю стену изображен процесс эмбриогенеза в импрессионистическом стиле. Впрочем, каждый видит в нем, что хочет. Команда Фомина вообще очень толерантна.
– Нам все равно, какой вы расы, вероисповедания, сексуальной ориентации. Наша задача – вам помочь, – говорит Дмитрий Фомин.
Дмитрию 34 года. Он родился в Твери, в семье врачей. Здесь учился в ТГМА и параллельно строил совсем не медицинский бизнес. Но постепенно семейное дело увлекло. Первая «Клиника Фомина» открылась в Твери в 2011-м, а сейчас это компания с миллиардным оборотом и сетью супертехнологичных медицинских и генетических центров по всей России. К основному профилю акушерства и гинекологии добавились эндокринология, урология, хирургия и десяток других направлений.
Главное, что цепляет в этой истории, – даже не высокие результаты ЭКО или 3D-операционные, а правильно выстроенная система ценностей.
– Мы работаем не по схеме «прием–деньги–прием», а вкладываем в науку, биотехнологии, образование сотрудников. Поэтому к нам на работу приходят лучшие, – говорит Дмитрий Фомин.
Именно «команда мечты» – врачи, айтишники, ученые – помогают «Клиникам Фомина» строить медицину будущего. Дмитрий назвал пять ее основных трендов.
#1. Цифровизация. Alarm, вызывайте пациента!
– Дмитрий, объясните для чайников, что такое цифровизация в медицине?
– Главное – это электронные истории болезни. Уход от бумаги и вывод данных в цифру, которая позволяет собирать информацию. А на основе собранной big data уже возникают алгоритмы, системы помощи принятия решений, искусственный интеллект.
– Как цифровизация пришла в «Клиники Фомина»?
– Когда мы стали активно развиваться, то поняли, что без этого нельзя. Иначе бизнес станет неуправляемой махиной. Мы пользовались всеми электронными историями болезни, существовавшими в России, но это было неудобно и неадаптивно. В итоге мы начали писать свои электронные карты и параллельно систему поддержки принятия решений.
– Что это такое?
– Это алгоритм, который помогает врачам ставить диагнозы и назначать рекомендации на базе доказательной медицины. Чтобы его написать, мы брали американские и европейские гайды, российские клинические рекомендации и всю эту мировую квинтэссенцию данных облачали в цифровой вид.
Но мало написать рекомендации. Надо понять, как ими пользуются врачи – то есть проверить истории болезни. Через «Клиники Фомина» проходят 10 тысяч пациентов в месяц, эти данные человек не в силах обработать. Поэтому мы подключили искусственный интеллект. Взяли 1000 карт и отдали на проверку 10 независимым экспертам. Они свели результаты: эта карта верная с таким-то баллом, эта с таким-то, а эта дефектована. 1000 карт умножить на 10 экспертов равно 10 тысяч кейсов. Их мы скормили нейронной сети, чтобы сравнить ручную проверку с работой ИИ. Коэффицент коррелляция составил 70%.
То есть в 70% случаев искусственный интеллект не ошибся!
Это был исторический момент. Во всей системе здравоохранения проверяется дай бог 0,1% карт, и то неизвестно как. А мы получили 70% грамотно проверенных карт. Сегодня коэффициент корреляции достиг уже 89%. Это непрерывный процесс – чем больше кейсов, тем умнее искусственный интеллект.
– А зачем вообще проверять истории болезни?
– Потому что 100% врачей ошибается. И надо знать, какая это ошибка, системная или техническая, чтобы работать с врачом по этой теме. Если вдруг ошибка серьезная – сообщить пациенту.
– Вы реально вызываете пациентов и говорите об ошибке?
– Да, причем многие крутят пальцем у виска: «Вы что, идиоты? У нас же не было претензий». Но когда мы говорим честно, то получаем совсем другую лояльность. Можете быть уверены, что после приема в «Клинике Фомина» ваша карта будет проверена. Если что-то не так, вас вызовут и дадут план действий. В экстренной ситуации (например, если врач пропустил внематочную беременность), в телеграм-канал главному врачу поступает: «Alarm, вызывайте пациента!»
– Кто писал для вас эти решения?
– Мы работали с разными IT-командами: «Рэдис», «ДОК+», «Сколтех». В России живут, пожалуй, лучшие в мире айтишники. Сегодня мы создаем внутреннюю IT-службу, чтобы провести еще большую цифровую трансформацию.
#2. Искусственный интеллект. Эй, про руку забыл!
– ИИ – часть цифровизации, но его можно выделить в отдельную историю, – говорит Дмитрий Фомин. – Расскажу на нашем примере искусственного интеллекта в УЗИ.
В акушерском УЗИ главное – сделать 18 срезов. Врач смотрит левую руку, левую ногу, голову и т.д. Но он может что-то забыть. Когда я работал в перинатальном центре Твери, там был случай: родился ребенок с гипоплазией конечности. У него не сформировался голеностопный сустав, вместо целой ножки – лишь кусочек. На родах присутствовал отец. Семья ждала счастья, а произошла трагедия, к которой не были готовы просто потому, что врач не сделал один снимок.
Чтобы этого избежать, наших врачей УЗИ контролирует искусственный интеллект.
Врач делает срезы – рука, нога, голова… Все это попадает в Асю, нашу медицинскую информационную систему. Она чекит 18 снимков: ок, ок, ок. Если доктор что-то забыл, Ася сигнализирует: «Эй, про руку забыл!» Все это супербыстро.
Второй шаг – качество снимков. Например, врач сфотографировал ладонь ребенка, но повернутую ребром – так не определить гипоплазию или полидактилию. Поэтому мы загружаем в нейросеть 1000 правильных снимков рук, чтобы система запомнила, какими они должны быть. Если доктор сфотографировал неверно, Ася сигнализирует, чтобы он исправил. Таким образом у нас происходит сбор данных и аналитика. Это уже огромное дело.
– Расскажите подробнее про Асю. У нее человеческое имя – она для вас как человек?
– Почти. Ася – это мозг нашей клиники. Она собирает и обрабатывает всю информацию. Ее ядро – это электронные карты, на основе которых строятся другие блоки: ИИ в УЗИ, ИИ в гинекологии, ИИ в эндокринологии. «Клиники Фомина» в цифровизации законодатели мод. Многие вещи мы делаем первыми в России.
#3. Телемедицина. Из дома наблюдаю, как зарождается эмбрион
– Для меня телемедицина – это не «говорящие головы» и не консультации по Zoom, – говорит Дмитрий Фомин. – Это интерактивные вещи, которые контролируют ваше состояние, например гаджеты, измеряющие температуру, пульс, сердечный ритм.
Одна из таких штук в наших клиниках – капсула для гастроколоноскопии. Можно не глотать противную кишку, а выпить таблетку-капсулу. Сутки ты носишь в желудке датчик, который считывает твои показатели и отправляет на компьютер врача, а затем внутренний ИИ их анализирует.
Телемедицина в эндокринологии – это неинвазивное определение сахара крови. Можно не прокалывать палец каждый день, а приклеить нанопластырь – и все данные отправятся к врачу, который удаленно наблюдает твою сахарную кривую.
Телемедицина в ЭКО – это эмбриоскоп. Видеокамеры в инкубаторе показывают развитие эмбриона, а будущая мама наблюдает за этим из дома, наведя камеру смартфона на куаркод.
Видеть первые минуты появления вашего ребенка – бесценно.
Все эти вещи кардинально меняют качество жизни. И все это работает на базе «Клиник Фомина».
#4. Биотехнологии. Получаем ребенка от трех родителей
Еще один проект Фомина – генетическая лаборатория «Медикал геномикс», одна из крупнейших в России. Первый центр работает в Твери, второй готовится к открытию в Москве.
– Сегодня генетика – это в чистом виде биоинформатика, – говорит Дмитрий. – Секвенаторы – это суперкомпьютеры, которые обрабатывают информацию. Все в цифре.
– Что у вас прорывного в генетике?
– Суперкрутая тема – это ядерный перенос. Например, ваш муж может иметь детей, а вы нет. Раньше было как? Брали донорскую яйцеклетку, оплодотворяли спермой мужа и пересаживали вам – но генетически ребенок был не ваш. А сейчас другие технологии. Мы берем вашу яйцеклетку и донорскую. Из донорской забираем ядро и переносим туда ваше. В молодой яйцеклетке есть митохондрии, которые вырабатывают энергию и влияют на процессы развития. В итоге эмбрион зарождается из трех частей: донорские митохондрии, где тоже есть ДНК + ваше ядро + сперма мужа. У ребенка будут три генетических родителя, и вы – ключевой. Классно же?
– А редактированием генома ваша клиника занимается?
– Сейчас мы формируем теоретическую базу для занятий по редактированию генома по единственно существующей технологии CRISPR-Cas9. Мы просто хотим научиться это делать. Когда можно будет редактировать геном (а я уверен, что скоро об этом объявят), мы будем уже уметь. В этой сфере очень дорогие реактивы, нет монетизации – это в чистом виде наука. На базе «Клиник Фомина» мы создали Департамент науки. Его директором стал Илья Мазурин, профессор Сколково. Мы собираем команду ученых, пишем научные статьи в зарубежные журналы, проводим исследования. Инвестиции в науку – отличный задел на будущее. Ну и в целом это очень интересно.
– Если говорить про биотехнологии – какие основные назовете?
– 3D-принтинг. Компания «Инвитро», наши друзья, печатает почечную ткань, роговицу, клапаны сердца. Генетические препараты. Недавно FIDA зарегиcтрировала препарат по регенерации хрящевой ткани, которая выращивает сустав буквально внутри вас.
Я сегодня пробежал 5 км и не боюсь стереть в хлам суставы. Через 30 лет просто выпью таблетку и восстановлю хрящевую ткань. Или вот сейчас разрабатывают генетический препарат от болезни Альцгеймера, способный регенерировать нервную ткань. Так что все будет.
#5. Longevity. Заморозка яйцеклеток – это вечная жизнь
– Дмитрий, я поняла, что вы технооптимист.
– Да. При этом я основываюсь на реальных данных. Уже сегодня на Земле родились люди, которые проживут до 150 лет. Поэтому еще один мощный тренд – это longevity, работа над увеличением продолжительности жизни. Сегодня в мире более 3000 стартапов по развитию «серебряной экономики». Она направлена на людей, которые будут жить 100+ лет. Это и финтех, и биотех, и много других интересных штук. Хочется верить, что наше поколение это тоже зацепит.
– Longevity в «Клиниках Фомина» – это что?
– Это заморозка яйцеклеток, спермы, биоматериала, что нужно для сохранения фертильности, в том числе онкофертильности. Если человек узнает, что болен раком, он сдает нам яйцеклетки или сперму «на хранение». Недавно был кейс в Твери. Девушка, 27 лет, заболела раком молочной железы, ей предстояла мастэктомия. Перед этим мы заморозили ее эмбрионы и яичную ткань. Сейчас девушка в ремиссии, и, как только разрешат онкологи, она заберет эмбрионы, чтобы выносить и родить ребенка. Заморозка яйцеклеток – это вечная жизнь. Вы сможете родить ребенка даже в 65 лет. Есть шанс, что вы будете выглядеть так же молодо и в перспективе доживете до 150.
Постскриптум. Этика
– Вы работаете в сфере, к которой всегда много этических претензий. Как вам сейчас живется? Попроще стало, чем 10 лет назад?
– Да, скрепы потихоньку отпускают. 10 лет назад многие считали ЭКО мракобесием, а сейчас воспринимают спокойно. Что говорить, если 3% детей рождаются с помощью ЭКО.
Все новое встречает сопротивление. Даже с ядерным переносом – вроде бы конструтивная вещь, но уверен, скоро в нас полетят шапки от РПЦ и других защитников морали.
– Как вы оборонятесь?
– Оберегами☺. Кстати, однажды в нашей клинике на улице Горького был перформанс. Мы пришли с утра – а там столбики по периметру, на них висят куриные лапы, оторванные крылья голубей. Но с таким мы редко сталкиваемся. Хотя, когда я говорю на лекциях, что не останется естественного зачатия, половина зала уходит.
– Почему не останется естественного зачатия?
– Об этом я рассказываю на лекциях. В том числе в лектории «Живое слово»☺.
Приходите в лекторий «Живое слово»! Расписание лекций на сайте lectory69.ru